Мимесис

[130196]

Даниэл Киз
Множественные умы Билли Миллигана

Наконец-то собралась с силами уложить в уме то, что прочитала. Проанализировать. Не думаю, что получится.
UPD: полнейшая фрустрация.

Для начала хочу сказать, что испытываю ревность. Очень неожиданно, ага . Серьезно, эта книга была таким самородком, который был почти никем не замечен и вот, по ней собираются снять

фильм

фильм, думаю, выйдет неплохо, все-таки Ди Каприо хороший актер, к тому же очень давно хотел сыграть Билли, но все же как-то грустно видеть эти многочисленные отзывы к книге по типу: "фу, скучно", "фу, набор фактов, неинтересно". Лучше бы про нее не знали, моя прелесть.

Ладно, ближе к сути.

Сначала о том, что эта книга о реальном человеке. Цитату про "чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят" можно извращенно вывернуть наизнанку и получить такую же емкую цитату-антипод: "чем невероятнее история, тем скорее ее примут за ложь". Я верю в эту историю, как поверили в свое время люди, окружавшие Билли.

Всю жизнь люди считали нас лжецами, поэтому для нас стало делом чести никогда не лгать. Не имеет значения, верят нам или нет.

Книга разделена на 3 части, которые должны помочь сложиться полной картине происходящего, понять последовательность, где начало и конец. Но ничего не складывается, эти главы не стыкуются-связываются своими острыми углами/осколками, мозаика остается незавершенной и несовершенной, с белыми пятнами, где непонятно, что было. Нет гештальта, а от этого так неприятно, так цепляет.
Сам стиль написания, оформление и хронология предъявленных событий передают смутные ощущения потерянности во времени, пространстве и собственной памяти, именно то, что испытывал Билли на протяжении почти всей своей жизни. Восхищает талант Дэниела Киза, низкий поклон.

Так о чем же эта книга? О таком редком клиническом феномене, как диссоциативное расстройство идентичности?
Едва ли.
Из-за чего происходит диссоциация? Из-за чего люди перестают быть собой, раскалываясь на куски? И все-таки психика сама может неплохо защитить

человека

человека, причем без его воли, когда уже кажется, что помощи неоткуда ждать. Чудесный механизм.

Мы знаем, что мир без боли — это мир без чувств, но ведь мир без чувств — это мир без боли.

Боязнь за будущее или страх признать правду?
Эй, Билли, а чего больше боялся ты?

24 мнения, 24 личности, 24 ума, 24 вида таланта и умений, 24 характера, 24 цели в жизни, о, даже разный пол и национальность. Одна жизнь, разделенная на 24. Каждый получил лишь 1/24 свободы. Душно, страшно, путает.

У меня нет проблем. Я — часть проблемы.

Как можно жить в этом хаосе? Это целый микромир в сознании одного биологического существа. У меня впереди так много лет, чтобы компенсировать все, и так мало времени. Все-таки насилие над детьми может иметь непоправимые последствия, сама жестокость внешнего мира может породить жестокость в жертве обстоятельств. Я ортодоксально убеждена, что во всем виновато общество, это циничное и индифферентное отношение. Ни грамма внимания и наблюдательности, эй, он бы спрыгнул с крыши, но его, плаксу, спас он сам. Раз другим был безразличен ребенок, идущий по краю. Необходимость не знает закона.

Детей нужно любить, дарить им чувство семьи. У Билли появилась семья. Внутри него самого.

Однажды его заставили копать себе могилу и похоронили заживо. С тех пор он рисует только натюрморты.

Не хочу обсуждать саму книгу, это будет слишком долго, все-таки 24 героя, у каждого своя история. Но это было забавно, когда уже где-то на середине книги ты понимаешь, кто говорит без объяснений. Они такие разные, полярно разные.

И казалось бы, что книга будет только драмой о жизни, но нет, эти диалоги двух самый ответственных людей — Артура и Рейджена — ооо, это прекрасно и феерично, англичанин и югослав, что может быть противоречивее. Немного из семейных будней:

– Виновата прогнившая капиталистическая система! – сказал Рейджен.
– Не вижу логики, – возразил Артур. – Человек явно испугался, что все узнают о его гомосексуальных наклонностях. Что общего между экономической системой и непорядочностью испугавшегося человека?
– Стимул прибыли. Он отравляет умы молодых людей, таких, как Томми.
– Ну и ну! Я и не знал, что ты убежденный коммунист.
– Придет день, – сказал Рейджен, – и капитализм будет уничтожен. Ты, Артур, капиталист, я знаю. Но предупреждаю: вся власть перейдет к народу!
– Как бы то ни было, – сказал Артур скучным голосом, – но цветочного магазина больше нет, и кому-то придется искать другую работу.


– Позволь тебя перебить, – сказал Артур, – но я всегда считал, что физическая любовь нелогична и анахронична, имея в виду последние достижения в науке…
– Ты с ума сошел! – воскликнула Адалана. – Вы оба! – Затем ее голос вновь стал мягким. – Если бы вы хоть раз ощутили, что это такое, когда тебя обнимают и ласкают, вы бы поняли.
– Слушай, ты, сучка! – заорал Рейджен.


Когда тележка оказалась на сухом месте, Артур встал на пятно и сказал Рейджену, что Мартин отныне – «нежелательный».
– Слишком суровое наказание за то, что тележка для гольфа съехала в пруд, – засомневался Рейджен.
– Не в этом дело, – сказал Артур. – Мартин – никчемный хвастун. С тех пор как мы побывали в Зейнсвилле, он мечтает только о том, чтобы носить яркие одежды и водить дорогие машины. Он напускает на себя важность. Он и не думает совершенствоваться или заняться каким-нибудь творчеством. Он плут, обманщик и, что хуже всего, сноб.
Рейджен улыбнулся:
– Я и не знал, что снобизм – достаточная причина для того, чтобы тебя объявили «нежелательным».
– Мой дорогой придира, – холодно сказал Артур, зная, на что намекает Рейджен, – право быть снобом имеют только очень умные люди. У меня есть это право, у Мартина – нет.
И Артур забил четыре мяча.

Я просто хочу сказать, что эта книга стоит вашего внимания, если вы готовы учиться, если вы верите.

Он прошелся по комнате, сел на кровать. Его била дрожь, глаза были полны слез. Он знал, что, когда люди добры к тебе, в конце концов придется платить за это. Всегда следует ждать подвоха.